Петр Семенович Потапов в начале Великой Отечественной войны был техником 5-й эскадрильи 227-го бомбардировочного полка. Его часть в сентябре 1941 года попала в окружение в районе Чернигова. Он часто делился со мной своими фронтовыми воспоминаниями.
Вот лишь некоторые из них.
Мы заправили остатками топлива сохранившиеся самолеты, и они улетели к нашим. Оставшимся неисправным самолетам с помощью гусеничного трактора помяли крылья. Потом их залили керосином и подожгли, чтобы не достались врагу.
Из солдат и офицеров эскадрилий создали роты и взводы бойцов. Нашим командиром взвода стал инженер эскадрильи, воентехник 1-го ранга Халяндра. Мы сели на грузовые автомашины и поехали на восток. Ехали всю ночь. Утром сделали остановку, каждой роте и взводу определили задачу.
Мой перый бой в качестве пехотинца состоялся на кукурузном поле. Немцев было гораздо больше, наши солдаты отступили. В конце поля находился ров, я бежал по нему и встретил механика Сашу Ватагина. Он был ранен в грудь, пуля прошла сквозь карман гимнастерки, где лежал его комсомольский билет.
Я взял Сашу под руку и повел к проселочной дороге, по которой отступали наши солдаты.
Путь можно было сократить, если не идти до моста, а преодолеть небольшую речку вброд. Я решил перенести Сашку на себе. Разделся, свернул свое обмундирование в узелок. Но тут налетели «мессершмитты», стали сбрасывать пружинные мелкие бомбы. После налета Саша сказал:
- Петя, не будем лезть в воду, умирать - так на земле, а не в воде.
Он сам пошел к дороге и влился в общую толпу солдат.
Сколько суток мы шли, обходя огневые точки противника, - не помню. Впереди показался крупный населенный пункт Городище. У дороги стояла копна сена, я сел в нее, размышляю, что делать дальше. Подошли двое моих друзей -Толя Куликовский и Павлик (фамилию уже забыл). На лугу стояла подбитая автомашина-полуторка. Мы проверили кузов, там оказались сухари и сливочное масло. Я снял кальсоны, связал концы штанин, положил туда продукты.
Потом мы пошли к другому стогу сена на лугу. Рядом была противотанковая пушка и расчет - трое бойцов. От моста бежали солдаты, женщины, дети. Оказывается, мост обстреливали немецкие танки.
Артиллеристы решили вести стрельбу по танкам. Сделали два выстрела, и все, больше нет снарядов. Немцы палят по пушке. Первый выстрел - перелет, второй - недолет. Я увел друзей в сторону, расчет остался на месте. Третьим выстрелом и пушку, и бойцов накрыло, в живых никого из них не осталось.
Что делать дальше, мы не знали. Павлик от нас ушел. Наступила темнота. Я предложил Толе Куликовскому: пойдем в устье реки, там лоза, можно спрятаться. Пришли туда, потом вброд перешли на другой берег. Огородами пробрались к ближайшей хате. Хозяйка нас приютила. Мы поделились с ней маслом и сухарями. Но потом прибежала соседка: в деревню вошли немцы!
У хозяйки в огороде росла кукуруза, мы в ней укрылись. Видели, как по деревне ездят немецкие патрули на мотоциклах. Перед рассветом мы ушли из деревни.
Так началось наше хождение по мукам. На мне был комбинезон стального цвета, а на Толе - гимнастерка и брюки. Еще он нашел солдатскую шинель, в которой оказалось курево -махорка, бумага, спички. Из оружия: у меня пистолет, у Толи винтовка.
Как-то раз решили перекурить, укрывшись за большим кустом акации. Перекурили, укрылись шинелью и уснули. Проснулись - ужас! Оказалось, что спали около шоссейной дороги, и нас разбудил гул немецких машин. Мы быстро ушли от дороги.
На берегу речки мы нашли убитого немецкого солдата. Рядом лежала снайперская винтовка с прицелом. Я взял его, этот прицел служил нам биноклем.
В другой день мы шли рядом с дорогой - и вдруг услышали гул мотора. Оглянулись: за нами гонится мотоцикл с коляской, в нем - три немецких солдата. Мы бросились бежать через пахоту. По нам стреляли из трех автоматов, но пули шли мимо. Мы добежали до края поля и упали в густую траву. Немцы не стали нас преследовать, видимо, подумали, что убили.
Пробираясь полями, мы наткнулись на тело еще одного убитого немецкого солдата. Проверили его карманы. В портмоне оказались наши 30 рублей, французские франки и фотография красивой молодой женщины - невесты или жены.
Однажды вышли к какой-то деревне. Я решил зайти в дом, попросить еды. Толю предупредил: если со мной что-то случится, сразу уходи. Зашел в дом. Хозяин - мужик лет сорока пяти. Дал мне краюху хлеба, соли и сказал, чтобы я в огороде нарвал помидоров.
Подкрепившись, мы пошли дальше. Не помню, через сколько дней и ночей, встретили группу наших бойцов - человек двадцать пехотинцев. Вместе с ними на залитом водой поле попали под минометный обстрел. Солдаты разбежались в разные стороны. Одна мина летела прямо на меня. Услышав характерный вой, я бросился в воду. Мина разорвалась метрах в десяти, но меня не задело.
Группа пехотинцев ушла, мы с Куликовским снова остались вдвоем. Прошел день или два - не помню. На рассвете наткнулись на ручеек. Не зная местности, пошли вдоль него. Ручей стал шире, впереди показалось село. Мы с Толей спрятались в зарослях акации. Увидели, что через село проходит колонна немцев.
Рядом с местом, где мы прятались, находился огород. Туда пришла хозяйка с девочкой лет трех. Женщина начала полоть картошку.
Я подошел к ним, попросил что-нибудь поесть.
Женщине было лет тридцать. Она заплакала, говорит:
- Боже мой, бедненький, ведь мой муж тоже где-то на фронте, может, так же бедствует. Посиди с девочкой, а я пойду что-нибудь принесу.
Принесла несколько старых сухарей. Они твердые, не раскусить. Я пошел к Толе, по пути обмакивая сухари в воду ручья.
Слева послышался шорох. Я оглянулся. В пяти метрах от меня шел немецкий солдат с автоматом. Что делать? Стрелять опасно - на выстрелы прибегут другие немцы. Немец поднял автомат и встал сзади меня. Я засунул сухари в левый карман, в правом у меня был пистолет. Повернулся лицом к немцу. Он спрашивает:
- Ты русский солдат? - указывая пальцем на пилотку, где была звездочка.
Я немного говорил по-немецки и ответил, что еще молод для армии, а пилотку мне дали советские солдаты.
Пока он размышлял, я повернулся и, стараясь не очень спешить, пошел от него прочь. Тропа вдоль пруда, к моему счастью, круто поворачивала влево, рядом был густой куст акации. Я поравнялся с ним - и нырнул туда.
Прибежал к Толе, он спрашивает:
- С кем ты там говорил?
Рассказывать было некогда, я шепнул:
- Бежим, пока в руки к немцам не попали.
Еще через несколько дней мы дошли до какого-то села, постучались в первый дом. Хозяева пустили нас переночевать в сарай с сеном. Утром хозяйка дала нам штатскую одежду, старую и рваную. Я надел одни брюки - коленки голые, сверху надел еще одни - коленки закрылись. В нижней заплатке брюк спрятал комсомольский билет. Толя оделся примерно так же, как и я. Ноги у него большие, и сапоги не налезли. Он связал голенища шнурком, повесил сапоги на палочку через плечо.
В таком виде мы шли по обочине дороги. Навстречу показалась механизированная колонна немцев. Бежать нам было некуда, я сказал Куликовскому:
- Ну, Толя, наверное, наш поход на этом закончился.
Впереди колонны шла легковая машина с открытым верхом. Там сидел генерал или какой-то старший офицер. Указывая на нас пальцем, крикнул:
- Руссиш швайн!
Но нас приняли за гражданских и не остановили.
Это была последняя встреча с фашистами.
На следующий день мы вышли к нашим. Объяснили, кто мы и как здесь оказались. Очень помог мой спрятанный комсомольский билет. Нас с Куликовским отправили в родной полк - там из знакомого нам состава были только комполка и еще несколько летчиков.
В декабре 1941 года туда прибыл наш младший воентехник, тот самый Павлик. Оказалось, что он попал в плен вместе с Сашей Ватагиным. О судьбе Саши я больше ничего не знаю. А Павлику удалось бежать из лагеря и на время примкнуть к белорусским партизанам.
Владимир
Другую интересную историю можно почитать здесь