Всю дорогу обратно оператор нашего телесайта спал, по-детски оттопырив нижнюю губу - казалось, мир вне объектива видеокамеры Валеру вообще не интересует. Олег, выпускающий редактор, листал ленту новостей в своем смартфоне. А я уже битый час глядела б окно на пролетающие мимо леса, поля и придорожные забегаловки, но никак не могла выкинуть из головы один кадр: мальчик с острыми ключицами жадно смотрит, как я разворачиваю бутерброд...
- Лена, в среду поедешь с ребятами вот в этот поселок, сделаешь сюжет о тамошнем директоре школы. Он организовал родителей на ремонт спортзала, - сообщил в начале недели главред, протягивая мне листок с координатами места съемок. -Летом дети занимались на стадионе, а зимой вообще физкультуры не было. Можно в конце сюжета добавить что-то жизнеутверждающее типа «Не нужно ждать помощи извне, а самим творить жизнь и будущее своих детей». Ну, в общем, сама все знаешь, справишься. Но если будут проблемы, ты, конечно, звони...
И вот в среду ранним утром мы выехали из полусонного города к месту нашего репортажа.
Деятельного школьного директора, который должен был стать центральной фигурой сюжета, звали Сергей Иванович. Он с порога стал рассказывать нам о проблемах школы и том, как мало денег выделяют на ее содержание местные власти. Интервью с ним мы записали довольно-таки быстро, и пока Валера собирал оборудование, я села перекусить на лавочке. Однако не получилось: пара темных внимательных глаз наблюдала за мной из-за дерева. Мальчишка лет восьми так жадно смотрел, как разворачиваю бутерброд, что кусок застрял бы у меня в горле, не предложи я ему половину.
- Привет! Хочешь? У меня тут два сэндвича, но оба, наверное, не осилю, - соврала я и с улыбкой протянула ему один бутерброд.
- Спасибо большое, тетенька, - буркнул мальчишка и жадно впился зубами в ломоть хлеба.
Казалось, ребенок весь состоит лишь из локтей и коленок, до того худым он был.
- Это Федор, он из многодетной семьи, - рассказал Сергей Иванович, когда я спросила его о мальчике. - Очень непростая там ситуация... Отец временами серьезно пьет, мать часто на собрания приходит в жутких синяках. Кроме Феди, у них две старших девочки и еще сынишка годовалый.
- И что же, вы никак не можете помочь этой семье? -спросила.
- Милая, всем не поможешь... У нас таких семей хватает, - вздыхая, ответил мне директор.
Дождавшись переменки, я нашла мальчика во дворе и сунула ему визитку.
- Федя, я журналистка, меня Лена зовут. Пусть твоя мама позвонит мне, хорошо?
- Хорошо. Но вообще-то у нас нет телефона, - ответил мальчик.
- Тогда... пусть напишет, -растерялась я, подумав: «Раз телефона нет, об электронной почте и говорить нечего», - и дописала на визитке свой почтовый адрес.
- Скажи, пусть сообщит, что вам нужно - одежда какая или, быть может, продукты... Первое письмо от Русланы, матери Федора, пришло через пять дней. Круглым детским почерком на тетрадных листах в клетку женщина писала о том, как тяжко ей приходится. Воспитывает четверых детей практически одна. Муж работает сезонно, помогая односельчанам вспахивать поля весной, а три остальных времени года безбожно пьет. «У младшего, Егорки, нет даже кроватки. У старших девочек некоторые вещи на двоих, особенно трудно с обувью. Когда холодно, в школу ходит только одна из дочерей, потому что сапожек всего пара, нужна вторая», - сообщала о проблемах своей семьи Руслана. Читая ее письмо, я не могла сдержать слез - такой безысходностью веяло от ее рассказа...
На следующий же день я написала мейл о сборе средств для многодетной семьи и разослала по рабочей почте. Откликнулись многие, однако неприятно удивило то, что к затее скептически отнеслась моя близкая подруга Вероника, тоже работавшая журналисткой.
- Лена, ты широкой души человек, и именно поэтому тебя так легко обмануть. Почему ты уверена, что эта горе-мамаша не потратит деньги на водку? Совершенно ведь не знаешь этих людей! - наставляла меня подруга.
- Зато знаю, что им нужна помощь, - отрезала я.
- Ой, смотри, - покачала головой Вероника. - Таким, как ты, ничего не стоит оказаться в плену у собственной доброты.
Через четыре дня я написала Руслане ответное письмо, в котором сообщала радостную новость: мы купили кроватку для малыша и одежду для старших девочек.
Ответ от Русланы не заставил себя долго ждать. Она коротко поблагодарила за вещи, попросила помочь еще деньгами и указала номер банковской карты.
На этот раз коллеги не так охотно откликнулись на мою просьбу. А через пару дней меня огорошила Вероника, прислав ссылку с одного известного сайта продаж: «Глянь, не тот ли это манежик, что мы покупали твоей бедствующей мамаше?»
Я, наверное, раз двадцать перечитала объявление, пока до меня окончательно не дошло: и манеж, и адрес Русланы совпадают. Нажав на «все объявления автора», я нашла и несколько девчачьих вещей из присланных нами. Значит, доступ к Интернету у нее все же есть...
Обида и разочарование захлестнули меня. Вспомнила, с каким воодушевлением рассказывала коллегам, что мы делаем благое дело. Вероника была права: я оказалась в плену у собственной доброты и, не разобравшись в человеке, кинулась помогать.
Теперь, сняв розовые очки, наконец разглядела очевидное: Руслана не просила помощи, как действительно нуждающаяся в ней мать, а требовала - «купите кроватку», «вышлите денег», «нужна обувь»...
Перед сном я выпила успокоительные капли, но все равно не сразу заснула. А ночью мне приснился мальчик - сплошные локти-коленки, жадно смотрящий на мой бутерброд...
Елена
