Помню, как впервые увидела его: снежно-белый ежик рано поседевших волос, цепкий взгляд из-под густых нахмуренных бровей.
- Что вы так опаздываете? - с порога начал бурчать он. - Договаривались на шесть, а уже четверть седьмого...
- Прости, пап, в пробку попали, час пик ведь, - начал оправдываться Миша, рядом с отцом вдруг превратившийся из взрослого мужчины в провинившегося мальчишку.
- Пробки, - проворчал тот. - Мне вот за пятьдесят лет пробки ни разу не помешали приехать вовремя.
И пока я стояла в передней, слегка опешившая — серьезно, пятнадцать минут?! - он, не обратив на меня ни малейшего внимания, пошел обратно на кухню, откуда доносились невероятно аппетитные запахи.
Мда, вот так прием!
«Извини», - одними глазами сказал Миша и, приняв из моих рук пальто, жестом пригласил зайти. По узкому коридору я прошла в небольшую комнатку, уставленную книжными стеллажами, на стенах - фото в рамках, старинные кинжалы с потертыми рукоятками, несколько грамот. Миша рассказывал мне, что его отец - бывший военный, вынужденный оставить службу после травмы колена, да вот только служба до сих пор не оставила его — он был суров, по-военному организован и общался с окружающими людьми так, словно те были солдатами его полка.
- Будем знакомы - Игорь Валентинович, - он наконец зашел в комнату и протянул мне ладонь, горячую и сухую.
- Инна, - ответила робко. - Рада познакомиться с вами...
Хотела добавить еще что-то банально-вежливое типа: «Миша много рассказывал о вас...», но Игорь Валентинович, похоже, быстро потерял ко мне интерес и стал обсуждать с сыном ремонт на даче.
Когда мы с Мишей познакомились и были уже настолько близки, чтобы рассказывать друг другу о наших семьях, он поведал мне, что много лет назад у него умерла мать - рак легких, сгорела за три месяца. После ее смерти отец, хоть и строгий, но всегда очень живой и общительный, сильно изменился. Ходил встрепанный, красноглазый, почти не бывал на улице, частенько выпивал, чего раньше не случалось, и источал такую нечеловеческую застылость, словно емкость под давлением, которая вот-вот взорвется.
- Со временем он немного отошел, но я уже никогда не видел его прежним, -грустно Миша. - Стал грубым, придирчивым, ворчливым... Но я папу в этом не виню - кажется, так он просто находит выход тому горю, что прочно засело в его сердце.
На нашу с Мишей свадьбу свекр не пришел - сослался на приступ болей в колене, но мне кажется, атмосфера праздника и всеобщего веселья просто действовала ему на нервы. Неудивительно, что наши отношения складывались не очень хорошо - посещения Игоря Валентиновича стали для меня мучительной пыткой, и хоть я понимала, что он отец моего мужа, все равно никак не могла проникнуться к нему нежными чувствами.
Сонечка родилась вскоре после нашей свадьбы и стала маленьким розовощеким чудом, сумевшим не только сделать счастливым нас, но и осуществить настоящие метаморфозы со свекром.
- Пап, мы с Инной решили назвать дочку в честь мамы, - сообщил однажды отцу Миша. - Софьей.
- Как хотите, - буркнул он.
Я уже не ожидала от этого мрачного человека никаких особенных проявлений чувств, но тут мне стало даже немного обидно: мог бы хоть немного озаботиться тем, что скоро станет дедом! Ведь это же его первая внучка... Сонюшка родилась первого января, став нашим лучшим новогодним подарком. Она росла любознательным и общительным ребенком, сразу шла на руки даже к чужим людям, но особенные отношения у нее сложились с дедом. Когда мы приходили в гости к свекру, Соня везде ходила за ним хвостиком и лезла на колени, словно не замечая напускного равнодушия деда.
- Вы больно много ей позволяете, -однажды сделал замечание Игорь Валентинович, когда дочь во время ужина начала бесхитростно воровать еду из его тарелки. - Дисциплина - первый залог хорошего воспитания.
- А я думала, что любовь, - улыбнувшись, сказала я.
- Любо-о-овь, - вдруг промурлыкала Софья, которой тогда и трех не исполнилось, и, потянувшись к деду, чмокнула его в щеку. - Люблю деду!
Я не удивилась: у дочки частенько бывали приливы нежности. Поразило меня другое - кажется, я впервые за эти годы увидела, как зарделись щеки у сурового свекра...
Он приехал к нам в гости буквально через пару дней и предложил взять Соню в зоопарк. Сперва я испугалась: дочка была очень непоседливой, уследит ли дед за ней?
- Милая, только не отказывай ему, -мудро сказал Миша. - Кажется, Сонечка - первый после мамы человек, с которым у отца есть все шансы подружиться, оттаять душой.
И будто в воду глядел. В тот день внучка с дедом пришли домой уставшие, но довольные и полные впечатлений, и с тех пор каждые выходные Игорь Валентинович заезжал к нам, забирал Соню, и они вместе ходили в парк, на аттракционы или в кино. Кажется, малышке удалось сделать то, с чем в свое время не справился Миша, - вытащить из сердца деда острую иглу, засевшую там после смерти жены...
С тех пор прошло много лет. Соня выросла, в этом году ей исполнилось шестнадцать, и в следующем она готовится поступать в музыкальную консерваторию - с семи лет дочь играет на фортепиано и флейте, мечтает стать профессиональным музыкантом.
- Лучше бы на экономический поступила или в медицинский, например, -ворчит порою Миша: с возрастом он все больше напоминает мне своего отца. - Бухгалтер и врач никогда без куска хлеба не останутся. А музыка твоя - это так, хобби...
- А дедушка говорит, я должна заниматься тем, что люблю, и верить в свою мечту, - парирует дочь.
- Так и сказал? - удивляюсь я. В последние годы не узнаю свекра - куда делся тот ворчливый старик с военной выправкой, с которым познакомилась много лет назад? Под коркой льда и черствости оказалась душа мечтателя! А пару дней назад мы отмечали юбилей Игоря Валентиновича - семьдесят лет. Собралось много родственников, старых товарищей свекра. Дочка по его просьбе играла на фортепиано, а я, подливая гостям в бокалы вино, краем уха услышала, как один из его старинных друзей хвалит Соню: мол, какая внучка у тебя хорошая - и красавица, и умница, и талантливая!
- Она у меня самая лучшая, - согласился Игорь Валентинович. - Бальзам на стариковское сердце... Вот уж не думал, что буду ее так любить! Знаешь, Петрович, мне бы внука еще! Я бы его настоящим солдатом вырастил!
У меня на глаза накатили слезы, и я вдруг встретила взгляд мужа, брошенный через стол, - он тоже услышал слова отца. Что же, дед, за нами не заржавеет, будет тебе и внук!